Триллер для Сары - Леонид Милославский

Проводив Эрика, который глумливо перекрестил ее с лестницы, она вернулась к палатке.

У Нади было пиво, и следующий час прошел за разговорами.

Сара собиралась ограничится рассказом о том, что у нее украли документы и деньги, а случайно встреченный Эрик согласился ее приютить. Но этого оказалось недостаточно.

– А чего ты не пошла к копам? Вы, американцы, всегда бежите к копам.

Пришлось открыть ей часть правды:

– Понимаешь, местные копы принимают меня за итальянскую порноактрису, которую они разыскивают за какое-то преступление. Мне нужно отсидеться, пока не откроется консульство.

– Ты – порнозвезда? Не могу себе представить, – Она так искренне засмеялась, что Саре на секунду стало обидно.

К счастью, Надя сразу переключилась на свои проблемы. Она из Барселоны («это не Испания, а Каталония, ты что-нибудь слышала об этом?»), приехала в Рим, познакомившись в интернете с местным парнем, Карло. Фамилию Надя не запомнила – «что-то похожее на Коллоди, ну помнишь того сказочника, у которого детей выстругивают из поленьев».

– Вообще-то только одного, – Сара рада была перевести разговор с неудобной темы.

– Ну да. Я же говорю – лузер.

Выяснилось, что лузер Карло на второй день знакомства с Надей у нее на глазах хватал за задницу постороннюю девушку на вечеринке («представляешь, он говорил мне потом, что это был «испанский танец?»). Возмущена этим танцем была не только Надя, но и итальянский бойфренд танцуемой девушки, от которого Карло схлопотал по физиономии («прикинь, он потом хотел, чтобы я его пожалела!»).

– Вот и пусть теперь строгает поленья!

Сара, предупрежденная Эриком, воздержалась от вопроса о том, почему бы Наде не вернуться домой в Барселону вместо того, чтобы спать в палатке с геем под мостом в Риме.

Она рассказала новой подруге о своем бывшем, который хоть и не лузер, но страшный зануда и еще неизвестно, что хуже.

Узнала подробности о пожилом итальянце из зеленой палатки: «говорит, у него есть дом где-то на юге, но ему там «душно».

Попыталась вникнуть в длинную историю о том, как Надя училась на парикмахера.

Ей хотелось еще расспросить про Эрика, но сил уже не было – Сара вдруг поняла, что смертельно устала.

– Да ты спишь, – заметила Надя. – Трудная выдалась пятница, да? Раздевайся, бери вон его спальник и ложись. Мне тоже уже пора.

Если б ты знала, насколько трудная, думала Сара, залезая в спальный мешок. Но зато с хэппиэндом. Невозможно представить, где бы меня сейчас носило, не окажись я в этой палатке.

С мыслью о счастливом конце Сара, не раздеваясь, свернулась было калачиком, но устроиться поудобнее помешал проклятый пистолет, о котором она забыла. Ствол больно ткнулся в низ живота. Надо бы пойти к реке выбросить его, но вылезать не хотелось. Да и Надя заметит. Ладно, завтра.

Дождавшись, когда соседка выключит фонарик, закрепленный на потолке, Сара засунула пистолет под кучу вещей в изголовье, положила сверху очки и мгновенно заснула.

6

Проснулась она оттого, что тот, кто на ней лежал, громко захрапел.

Сара открыла глаза и обнаружила себя в узком пространстве, ограниченном синим парусиновым сводом, который уже успел нагреться от утреннего солнца.

В двухместной палатке троим было тесно; по всей видимости, Эрик, когда вернулся, лег посередине, а у Нади во сне хватило решительности спихнуть его на новую подругу.

Дышалось с трудом не только из-за его тяжести – палатку наполнял настой пивного перегара. Сара нащупала очки, отодвинула храпевшее тело, вылезла из мешка и выползла наружу.

Перед ней струился непрозрачный Тибр; в быстром потоке зеленоватого цвета катались чайки. Сзади, с верхней набережной доносился шум машин и звуки проснувшегося города. Она села у воды, зажмурилась, кончиками пальцев потерла виски, пытаясь сообразить, что она здесь делает.

Во рту пересохло, в голове что-то гудело и трескалось; из-за похмелья Сара какое-то время не могла вспомнить свой вчерашний день, а когда вспомнила, пришла в ужас. О каком хэппиэнде она думала, засыпая?

Все ее проблемы никуда не делись: она дважды в розыске (а может и четырежды, если дальнобойщик и Стив заявили о нападении), русские наверняка ее тоже ищут, денег нет, телефона нет, и помощи до понедельника ждать неоткуда. Этот милый гей говорил вчера, что он что-то придумал, но чего спьяну не напридумываешь.

Из палатки выбралась заспанная Надя с зубной щеткой в кулаке:

– Привет, подруга. Побежали к Марко, очень хочется писать.

Она выпрямилась, чтобы застегнуть джинсы и натянуть майку, и Сара смогла рассмотреть сожительницу при дневном свете. Складная фигурка, милое смуглое лицо – если ее Карло не Бред Питт, то он пробросается. Может нос чуть крупноват и голос грубый, но в этом даже есть некоторый шарм.

Марко, объяснила Надя, держит кафе на другой стороне реки. У него можно позавтракать, помыться, ну и все остальное.

Но Сара не могла идти ни в какое кафе. Фак! Она вообще никуда отсюда пойти не могла. Ее наверняка опознают.

– Ах да, совсем забыла, что ты у нас беглая порнозвезда, – Надя вернулась в палатку.

Я хотя бы точно знаю, от чего бегу, подумала ей вслед похмельная Сара, вспомнив вчерашние разговоры.

Надя вылезла обратно с объемистой косметичкой в руках:

– Я тебе говорила, что я профессионал. Но имей ввиду – мой организм дает тебе не больше пяти минут, чтобы стать другим человеком.

Пяти минут, конечно, не хватило, но через пятнадцать Сара увидела в маленьком зеркале действительно совсем другого человека. Очков нет, лицо выбелено, челка вздыблена и покрыта лаком, по бокам свисают разноцветные пряди, веки и губы черные, вокруг левого глаза намалевана большая черная звезда. Если это и контркультура, то слишком древняя – кто еще помнит о группе «Kiss»? Видимо, Надины родители.

Но сейчас было не до стилевых тонкостей: зато в этом виде ее точно никто не узнает. Да и писать действительно хотелось.

Сара с Надей перебежали через мост к Марко.

Завтракавшие гости покосились на радикальную девушку, но мужчина за стойкой поприветствовал их с видом хозяина, привыкшего к любым посетителям. За кофе с бутербродами заплатила Надя: «потом отдашь».

Через час, закончив с завтраком и сокращенным утренним туалетом (душа в кафе не было), они вернулись к палатке с кофе в бумажном стакане для Эрика.

Он только проснулся и, глядя на Сару в новом образе, тоже явно пытался вспомнить вчерашний день:

– Привет. Ты здесь на гастролях?

– Похоже, она здесь живет, – напомнила Надя. – И только что сменила визажиста. А ты обещал ей жениться и завтрак в постель.

– Не было такого, – засмеялся Эрик, – последний раз я обещал папе, что стану адвокатом. Молодец, ты отлично над ней поработала. Хотя, по-моему, немного перестаралась.

– А мне нравится, – покривила Сара душой, подозревая, что визажист может обидеться. – Зато меня никто не узнает.

– Это точно. Разве что какая-нибудь старушка узнает в тебе себя в молодости. Но ты несколько выпадаешь из ансамбля.

– Могу поработать над другими участниками. – усмехнулась Надя. – Из тебя выйдет отличный гей-панк.

– Уверена? Тогда еще перепиши нам «Yesterday» в стиле gay heavy metal.

– Ансамбля? – Сара не вполне поняла, о чем они.

– А ты думала, он бескорыстный? Наивная. Этот бесполезный милашка заставит тебя отработать ночлег. Будешь подпевать ему на мосту.

– А ты? Ты тоже?

– У нее нет слуха, – махнул рукой Эрик. – И голоса. Местные чайки тонут, когда она поет.

– Говорила тебе, нам бы больше платили, чтобы я замолчала. – Надя нисколько не обиделась.

Так вот что он имел ввиду, когда сказал вчера, что спрячет ее у всех на виду. Гениально! Это утро, наконец, перестало быть хмурым, и Сара взглянула в будущее с оптимизмом. Она в безопасности, у нее есть ночлег, новые друзья и даже возможность заработать на еду. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя почти счастливой?

Эрик вынес из палатки гитару, и после первой репетиции Сара засомневалась в возможности заработать. Дуэт из них получился странноватый: белокурый гитарист, который лупил по струнам, заботясь больше о громкости, чем о попадании в ноты, и черная панкерша, выводившая тихим голосом «All my troubles seemed so far away»15.

Но Эрика все это смущало меньше, чем Сарины разноцветные кроссовки. Тяжелых ботинок ни у кого не нашлось; продюсер принял решение, что солистка будет босиком и в рваных джинсах. Сара вяло попыталась отстоять джинсы (других-то нет), но стилистка с ножницами была полна решимости довести новый имидж своей клиентки до эстетической завершенности. Сарина майка с университетской эмблемой не пострадала только потому что ее было велено сменить на Эрикову белую с лямками.

Не помешало бы еще кольцо в носу. Но, не тратя времени на тонкую настройку образа новой уличной звезды, вся компания поднялась на мост.